— Вдруг кто-нибудь захочет мелкую порцию!

Митя лишь дивился Елькиной практичности.

С полчаса провозились с погрузкой. Сперва доставляли картошку вниз ведрами, а оставшуюся треть (с натугой!) приволокли прямо в мешке. Ящик оказался почти полным.

Впряглись, потянули. Ого! Это вам не пустую телегу катить! Но поднажали, и она поехала.

Опять пересекли Усадьбу. Выбрались на асфальтовый тротуар, что вел вдоль заброшенных домов — с узорчатыми разбитыми крылечками и прочими остатками старинной красоты. И снова Митя подумал: «Странно как! Я и не знал, что рядом такая глушь. Вот домашнее дитя…»

Перешли улицу Полярников с трамвайной линией, затем пыльный сад на задах торговых складов и выкатили свой груз на асфальтовую полосу между старых тополей и кленов. Тротуар — не тротуар, дорога — не дорога. Видимо, та самая. Народу здесь и правда было много. Особенно пожилых тетушек с сумками. Бодро шагали туда-сюда. Неподалеку вскрикивали электрички, и виден был меж деревьев решетчатый мост над рельсами.

Елька умело выбрал полянку под кленами, у самого асфальта.

— Приехали. Давай…

Митя хлопал ресницами. Что давать-то?

Елька прыгнул на колесо, накидал в красное ведро клубни — до верху. Чуть не упал от тяжести, когда протянул сверху Мите. Тот подхватил торопливо и виновато. Елька наполнил и жестяное ведерко. Прыгнул на траву.

Оба ведра они поставили на обочине. Сами встали рядом. Елька — беззаботный и независимый, Митя… ох, провалиться бы куда-нибудь…

Но не провалился. Почти сразу подошел широкий парень в темных очках, с оранжевым рюкзаком за плечами и с тросточкой. Стукнул тросточкой по большому ведру.

— Почем фрукты-овощи?

Митя заморгал, глянул на Ельку. О цене-то не подумали! Елька, видать, тоже растерялся. Первый раз за сегодня.

— Сейчас, — заторопился Митя. — Минутку… — В мозгах будто защелкал калькулятор. Старую картошку Митя в июле покупал в овощном магазине по шесть рублей за кило. Свежая, конечно, дороже. Насколько? На рубль? И сколько килограммов в ведре? Десять? Значит, ведро — семьдесят рублей?

Парень, однако, не стал ждать.

— Коммерсанты! Прежде чем соваться в торговлю, определитесь в условиях рынка, салаги. — И пошел, вихляя своей альпинистской поклажей.

— Я думал, ты знаешь, почем продавать, — виновато сказал Елька. А в чем он был виноват-то?

Митя хлопнул себя по глупому лбу и быстро поделился расчетами.

— Тебе как надо продать? — снова обрел деловитость Елька. — Подороже или побыстрее?

— Побыстрее!

«Ох, побыстрее…»

— Тогда большое ведро по шестьдесят, маленькое — по тридцать. А можно еще и половинками, если кто захочет…

«А можно и совсем мелкими кучками», — хотел предложить Митя. Но не успел. Елька исчез.

То есть он сиганул куда-то! Вверх! Митя обалдело вскинул голову. Елька висел на клене вниз башкой, как летучая мышь. Его побитые ноги цеплялись за толстенный сук, рубашка съехала на грудь, ниже уха болтался на суровой нитке алюминиевый крестик. И в таком вот положении Елька жизнерадостно, будто клоун при выходе на арену, завопил:

— Дамы и господа! Спешите скорее сюда! Вы когда-нибудь ели сладкие бататы из индейской долины страны Нукаригва?! Конечно, не ели! И не надо! То, что вы купите у нас, в тысячу раз питательнее и вкуснее! Сплошные витамины! А цена! Это никакая даже не цена, а только половинка цены!..

Митя обомлел, увидев, как их «торговую точку» обступает народ. Дядьки-пенсионеры, женщины с сумками, несколько парней и девиц студенческого вида (им-то что, лишь бы поглазеть!). Полная тетя в цветастой косынке деловито спросила:

— Почем ведро?

Елька опередил Митю, сообщил с дерева:

— Всего шестьдесят! Смешная цена!

Тетя осуждающе покачала головой (видимо, для порядка), но торговаться не стала. Разверзла пасть большущей сумки на колесах.

— Сыпь.

Митя с натугой поднял, вывалил картошку. Суетливо поднял упавшие мимо сумки клубни. Не считая, скомкал и сунул в карман на шортах деньги. Уши были горячими. А Елька опять бесстрашно заголосил:

— Дорогие покупатели! Не нужны вам заморские страны! Не нужны ананасы и бананы! Наша картошка заменяет все фрукты и овощи! Покупайте и радуйтесь! Всего за полцены! Лишние деньги нам не нужны!..

Молодой женщине, за которую цеплялся толстый карапуз, понадобилась порция из маленького ведра. Митя высыпал ее в корзину. Малыш вцепился в край корзины.

— Дай…

— Нельзя, Андрюшенька.

— Ы-ы-ы!..

Елька упал с клена. Скакнул на телегу, выхватил из ящика фигурный розовый клубень, прыгнул к Андрюшеньке.

— На! Сладкий, как груша «аквапупа»!

Андрюшенькина мама засмеялась. Те, кто стоял рядом, тоже. Сразу две женщины с сумками-тележками потребовали по большому ведру. Елька, балансируя на колесе, ловко наполнял посуду. Протягивал Мите…

Потом наступил перерыв. Оказалось, что на дороге никого. Елька присел на корточки и, задрав нос-двухстволку, смотрел на Митю — весело и вопросительно: «Ну, как?»

Мите было неловко, будто он сам только что болтался вниз головой перед зрителями и декламировал. Но… прежнего страха уже не было. Стало даже интересно.

— Нормально, Елька. Только… ты бы не кувыркался все-таки, как в цирке…

— А почему? Это же реклама. Да ты не стесняйся, люди-то на меня смотрят, а не на тебя! — Он будто видел Митю насквозь.

— Елька, много там еще в коробке?

— Половина!

— Ох… — Мите казалось, что он торчит здесь давным давно. Хотя прошло, конечно минут пятнадцать.

Кто-то тихонько тронул Митин локоть:

— Сынок…

Рядом стояла сморщенная бабка (и откуда взялась?). Ростом ниже Мити, впалый рот, блеклые глаза, пыльный зимний платок. Из-под мятого подола (то ли платья, то ли халата) высовывались ноги в сморщенных чулках и мужских полуботинках. Бабка опять шевельнула губами:

— Сынок… дай две картошечки. Денежек-то нету совсем… — И протянула мятый бидончик без крышки. — Вот сюда. Христа ради…

— Да… конечно… — Митя засуетился, выбирая картофелины покрупнее. — Вот… — Клубни стукнули об алюминиевое дно.

— Храни тебя Господь… — и бабка двинулась по краю асфальта, неспешно переставляя полуботинки. Митя встретился с Елькой глазами. В них, в Елькиных глазах, не было теперь клоунского азарта. Был… вопрос какой-то. Митя опять огрел себя по лбу.

— Елька! Надо ей насыпать полный бидон!

— Ага! Давай, я… — Он схватил ведерко, побежал, выгибаясь от тяжести, догнал бабку. Начал совать в бидон картофелины. Кажется, говорил что-то. А она стояла обмякшая. Почти что испуганная…

Елька побежал обратно, а бабка мелко крестила его вслед. У Мити нехорошо зацарапало в горле. Будто он виноват был и перед этой старушкой, и перед всем белым светом.

— …Вы так ни хрена прибыли не поимеете, джентльмены, — раздался рядом юный басок. — Благотворительность и бизнес две вещи несовместные, как говорил классик.

Это подкатил на велосипеде парень лет восемнадцати — в обрезанных джинсах, в майке с портретом какой-то рок-звезды, в сдвинутых на лоб очках-зеркалках.

— Научить вас торговать?

— Обойдемся, — буркнул Митя. Не очень, правда, решительно.

— Невоспитанный ребенок… Ладно, вали ведро в кузов, беру не торгуясь.

К багажнику была приторочена пластмассовая корзина (вроде тех, что в магазинах самообслуживания). Митя ухватился было за ведро. Но умный Елька сказал:

— Сперва деньги…

— Ты что, юноша! А где доверие фирмы к покупателю? Я такого отношения не приемлю!

— Тогда жми отсюда, — бесстрашно посоветовал Елька.

— Тю-у, какой невежа! Я вот обтрясу с тебя морскую атрибутику! — Парень перекинул ногу через раму. У Мити вмиг осело в низ живота все нутро. А парень опустил очки, как забрало. — У вас патент на торговлю есть?

— Вон люди идут, — сказал Елька. — Сейчас крикну, будет тебе патент и счастливый момент. С печатью на заднице.

И правда, от моста двигались прохожие, человек десять. В том числе два военных. И парень укатил с резвостью велогонщика.